История Николо-Бельского монастыря Луховской Тихоновой пустыни
В конце пятнадцатого века,
Где Лух и Возопль сплелись
В пустом далеком Лухском крае
Блеск куполов прорезал высь.
Нетленны Тихоновы мощи,
Нетленна вся святая Русь
И нашим Новгородским краем
Я, без сомнения, горжусь.
Прекрасна Тихонова пустынь,
И в те далекие века,
Благодаря поддержке Бельских,
Почёт и славу обрела.
Князья из Бельских не скупились
Дарить деревни из вотчин
И стала пустынь в их заслугах,
Ценнейший клад – аквамарин.
Когда минули те века,
Настало время смут и бедства.
И у стены монастыря
Люд призывало духовенство.
«Трудитесь ради избавленья,
Христианской веры от беды!
Восстаньте все на ополченье!
Восстаньте в дружные ряды!
Повсюду голод, страх и смута,
Подобного не видел свет,
И в эту страшной тьмы минуту,
Глас ополчения – ответ!
Лушане встаньте на борьбу,
Войска Пожарского встречайте,
И вместе с ними защищайте
Свою нелегкую судьбу!»
Так смута шла, молебны пелись,
Делили быт и стар, и млад,
Все в этой смуте натерпелись,
Ждав возвращения солдат.
Солдаты те – свои крестьяне,
Что в бой ушли за жизнь других,
И вот, неся победы знамя,
Те возвратились для родных.
Ломился стол, веселья полный,
Хотя и тяжек был злой рок,
Но с Николаем Чудотворцем
По силе спорить он не мог.
Гласит преданье, что с победой,
Пожарский здесь, на Лухе был,
И с завоеванной свободной,
Здесь монастырь он посетил.
Тяжки побранья после смуты,
Но каждый жертвовал как мог,
И знал здесь каждый с той минуты –
Их не оставит больше Бог.
А годы шли, забылись беды,
Слободка в селы разрослась
И посреди слободки этой
Большая ярмарка велась.
Так шли века. Когда везенье...
Когда пред страхами крепясь...
Когда в низовьях запустенья,
Просили о пощаде власть...
Когда вели торги удачно...
Когда ремёсла были знатны, -
По-разному жила обитель,
Был Николай ей покровитель...
Со дня создания минуло
Уже четыре сотни лет.
И было дело то в июне,
Собрался весь учёный свет.
Илинский много лет трудился,
Следя за древностию лет,
И результатом стала книга –
О тихой пустыни завет.
- О, наша, Тихонова Пустынь!
О, твой прекрасный монастырь!
О, ты была познанья устьем,
Наук великих ты псалтырь!
В тебе одной и храм духовный,
И храм познания возник.
И славен дух твой преподобный,
И славен твой прекрасный лик.
Но слава, как известно, ветха.
И два десятка лет спустя,
Сомкнулась новой власти клетка –
Закрыта дверь монастыря.
Двадцатый век, ты полон грязи!
И твой безбожник-коммунист,
Он в высшей мере недостойно
Топтал святое! Атеист.
Как варвар, без любого страха,
Он жёг иконы и холсты,
И колокольню обезглавил,
Свалил злачёные кресты!
В войну здесь размещались цехи,
Трудились кто как мог в тылу,
Здесь позабыли то святое,
Здесь отправлялись на войну.
А может сил и придавала
Смиренность Луховской тиши,
И в дни военного провала
Здесь всё шептало: «Не дрожи!»
Прошла война, неся победу,
Но здесь по-прежнему труды.
Здесь, мастерские прямо в храме,
И люди здесь, как сталь, тверды.
И может так бы все осталось,
Трудились люди в мастерских,
Но всё же храму не пристало
Забыть о всех делах благих.
Свершилось чудо, пыль слетела,
Слетели краска, лак и старь
И проявился лик святейший,
Как против времени бунтарь.
Священник осмотрел явленье,
Назвал то чудом и велел
Начать скорей восстановленье,
И словно каждый там прозрел.
«Святые гонят нас» - сказали,
Трудяги старых мастерских.
И всю работу покидали,
В угоду ликов пресвятых.
Не так-то просто это дело,
Святое из руин поднять.
На все проблемы, глядя смело,
Трудись, монашеская рать!
Воздвигли крест на колокольне,
По нитке с миру обрели,
И в этом дивном Лухском крае,
Прекрасней всех монастыри!
Всем бедам святость непокорна,
Ничто не сломит русский дух,
И в этот дух вовек влюбленный,
Я нашей Родиной горжусь!
