В конце пятнадцатого века,

Где Лух и Возопль сплелись

В пустом далеком Лухском крае

Блеск куполов прорезал высь.

Нетленны Тихоновы мощи,

Нетленна вся святая Русь

И нашим Новгородским краем

Я, без сомнения, горжусь.

Прекрасна Тихонова пустынь,

И в те далекие века,

Благодаря поддержке Бельских,

Почёт и славу обрела.

Князья из Бельских не скупились

Дарить деревни из вотчин

И стала пустынь в их заслугах,

Ценнейший клад – аквамарин.

Когда минули те века,

Настало время смут и бедства.

И у стены монастыря

Люд призывало духовенство.

«Трудитесь ради избавленья,

Христианской веры от беды!

Восстаньте все на ополченье!

Восстаньте в дружные ряды!

Повсюду голод, страх и смута,

Подобного не видел свет,

И в эту страшной тьмы минуту,

Глас ополчения – ответ!

Лушане встаньте на борьбу,

Войска Пожарского встречайте,

И вместе с ними защищайте

Свою нелегкую судьбу!»

Так смута шла, молебны пелись,

Делили быт и стар, и млад,

Все в этой смуте натерпелись,

Ждав возвращения солдат.

Солдаты те – свои крестьяне,

Что в бой ушли за жизнь других,

И вот, неся победы знамя,

Те возвратились для родных.

Ломился стол, веселья полный,

Хотя и тяжек был злой рок,

Но с Николаем Чудотворцем

По силе спорить он не мог.

Гласит преданье, что с победой,

Пожарский здесь, на Лухе был,

И с завоеванной свободной,

Здесь монастырь он посетил.

Тяжки побранья после смуты,

Но каждый жертвовал как мог,

И знал здесь каждый с той минуты –

Их не оставит больше Бог.

А годы шли, забылись беды,

Слободка в селы разрослась

И посреди слободки этой

Большая ярмарка велась.

Так шли века. Когда везенье...

Когда пред страхами крепясь...

Когда в низовьях запустенья,

Просили о пощаде власть...

Когда вели торги удачно...

Когда ремёсла были знатны, -

По-разному жила обитель,

Был Николай ей покровитель...

Со дня создания минуло

Уже четыре сотни лет.

И было дело то в июне,

Собрался весь учёный свет.

Илинский много лет трудился,

Следя за древностию лет,

И результатом стала книга –

О тихой пустыни завет.

- О, наша, Тихонова Пустынь!

О, твой прекрасный монастырь!

О, ты была познанья устьем,

Наук великих ты псалтырь!

В тебе одной и храм духовный,

И храм познания возник.

И славен дух твой преподобный,

И славен твой прекрасный лик.

Но слава, как известно, ветха.

И два десятка лет спустя,

Сомкнулась новой власти клетка –

Закрыта дверь монастыря.

Двадцатый век, ты полон грязи!

И твой безбожник-коммунист,

Он в высшей мере недостойно

Топтал святое! Атеист.

Как варвар, без любого страха,

Он жёг иконы и холсты,

И колокольню обезглавил,

Свалил злачёные кресты!

В войну здесь размещались цехи,

Трудились кто как мог в тылу,

Здесь позабыли то святое,

Здесь отправлялись на войну.

А может сил и придавала

Смиренность Луховской тиши,

И в дни военного провала

Здесь всё шептало: «Не дрожи!»

Прошла война, неся победу,

Но здесь по-прежнему труды.

Здесь, мастерские прямо в храме,

И люди здесь, как сталь, тверды.

И может так бы все осталось,

Трудились люди в мастерских,

Но всё же храму не пристало

Забыть о всех делах благих.

Свершилось чудо, пыль слетела,

Слетели краска, лак и старь

И проявился лик святейший,

Как против времени бунтарь.

Священник осмотрел явленье,

Назвал то чудом и велел

Начать скорей восстановленье,

И словно каждый там прозрел.

«Святые гонят нас» - сказали,

Трудяги старых мастерских.

И всю работу покидали,

В угоду ликов пресвятых.

Не так-то просто это дело,

Святое из руин поднять.

На все проблемы, глядя смело,

Трудись, монашеская рать!

Воздвигли крест на колокольне,

По нитке с миру обрели,

И в этом дивном Лухском крае,

Прекрасней всех монастыри!

Всем бедам святость непокорна,

Ничто не сломит русский дух,

И в этот дух вовек влюбленный,

Я нашей Родиной горжусь!