Галкина Анна Гавриловна, 1930 г.р.

г. Холм, Новгородская область

«22 июня мы с племянницами Лидой и Валей собирались идти в поход на Миронеж, на берег Ловати»

«21 июня 1941 года я пришла пешком в город Холм из деревни Авдунино к своим родственникам, Даниловым. На следующий день мы с племянницами Лидой и Валей собирались идти в поход на Миронеж, на берег Ловати. Днем по радио объявили о начале войны. Все были в страхе, царила суматоха. Мне нужно было срочно вернуться домой в свою деревню, это в 28 километрах от города Холма. Одна я идти боялась, поэтому пошла к военкомату, куда уже привезли на подводах мобилизованных мужчин из Авдунино, в том числе и моего брата Александра Веселова. Домой я вернулась на подводе. В деревне царила паника и слёзы».

Голубева Анна Ивановна, 1926 г.р.

г. Холм

«Раньше в каждой деревне был свой престольный праздник, и 22 июня 1941 года такой праздник был в соседней деревне Подсадье»

До войны Анна Ивановна проживала в деревне Подберезниково Загорского сельского совета Холмского района. Она вспоминает: «Раньше в каждой деревне был свой престольный праздник, и 22 июня 1941 года такой праздник был в соседней деревне Подсадье. Со всего Загорского сельсовета и из Холмского района молодёжь собиралась туда на гулянку или, как её называли, «ярмарку». Девушки и парни прогуливались вдоль деревни, плясали под гармонь, пели частушки. После обеда я с подругами качалась на качелях, когда из сельсовета приехали мужики и объявили, что началась война. Они же привезли повестки всем мужчинам, подлежащим мобилизации. Те срочно должны были прибыть в военкомат. Людей охватили отчаянье, страх, женщины плакали..... От такой страшной вести стало не до гулянья, все отправились по домам. По пути в Подберезниково располагались деревни Карелкино и Силагино, там стоял женский плач, мужики из этих деревень уже садились на подводы или своим ходом добирались до сельсовета в Загорье, оттуда все ехали в Холм, в военкомат.
В июне 1941 года всех, кто остался в деревне, отправили жать рожь в Замошье (около Морхово). Когда работали в поле, начался обстрел из пулемётов и бомбёжка с налетевших немецких самолётов. Народ побежал прятаться в лес. После уборки ржи шли домой в Подберезниково, по пути в д. Греново нас догнали немцы. У них с собой были очень подробные карты местности, где была обозначена каждая дорога и тропинка. Они скомандовали расходиться по домам, кричали: «В хату, в хату!».
Скорее фронт был прорван, немцы день и ночь шли на Тухомичи, их было очень много, они ехали на машинках и мотоциклах, наши их бомбили. Деревенские, спасаясь от немцев, бросили свои дома, скот и бежали в Елисеиху, селились у родных или знакомых».

Горностаева Антонина Осиповна, 1928 г.р.

г. Холм, Новгородская область

«Началась суматоха, слёзы. Мужчины стали собираться на войну»

«Когда началась война, мне было 12 лет. Мы жили в деревне Залесье Холмского района. 22 июня 1941 года всех жителей собрали в деревне и объявили, что началась война. Началась суматоха, слёзы. Мужчины стали собираться на войну. Подростков и женщин отправили копать окопы в деревнях Медово, Малевщина, Бор. Вскоре в деревню пришли немцы, началась стрельба, взорвали мельницу. Шесть месяцев мы жили в окопах при немцах. Три раза меня вместе с другими засыпало землёй во время бомбежки.
Немец кричал тогда: «Я Москву отдам, а Холм не отдам!» Они расстреливали мирных жителей. Дядю моего расстреляли в Тараканове, якобы за связь с партизанами. Потом нас отправили в тыл в Чувашию. Жилось нам там плохо, мы постоянно голодали. Из Чувашии решили уехать в Калининскую область, куда были эвакуированы многие наши земляки и родные.
В 1945 году вернулись домой, а дома нет, ничего нет. Отец пришёл с войны инвалидом I группы, без руки. Помогли нам тогда соседи, приютили на чердаке".

Григорьева Мария Ивановна, 1924 г.р.

г. Малая Вишера, Новгородская область

«Я до сих пор помню, хотя прошло 70 лет, как мужчины прощались с жёнами и детьми, давали им наставления, а сами плакали...»

Мария Григорьевна — ветеран Великой Отечественной войны и ветеран труда, до войны жила в деревне Соколово Карпиногорского сельсовета Маловишерского района. В 1941 году ей было 17 лет.
«День тот был теплый, солнечный. Люди готовились к сенокосу, настроение у всех было рабочее, боевое. В деревне Шеляйха, где был сельсовет, на стене дома с улицы висела черная тарелка – радио. Вдруг громко раздался тревожный сигнал, затем извещение о начале войны: «Сегодня в 4 часа утра немецко-фашистские войска перешли границу нашей Родины, Германия объявила нам войну, хотя пакт о ненападении был в силе». Объявили сбор всех мужчин к сельсовету, отобрали по возрасту и увезли их в райцентр в тот же день. Я до сих пор помню, хотя прошло 70 лет, как мужчины прощались с жёнами и детьми, давали им наставления, а сами плакали. Многие из них не увидели больше свои семьи, погибли в боях за Родину. У меня ушел на войну отец, слава богу, он вернулся. Погибли семь двоюродных братьев из двенадцати призванных.
Я всю войну работала на оборонных работах, так работала вся молодёжь. Расчищали аэродромы, копали противотанковые рвы, строили блиндажи, валили лес и многое другое».

Гунева Зинаида Васильевна, 1929 г.р.

с. Поддорье, Новгородская область

«Вдруг музыка резко оборвалась и прозвучало сообщение о том, что началась война»

«22 июня мы пошли из своей деревни Марково в село Поддорье. Хотели просто погулять, посмотреть райцентр, повеселиться. Из динамика, установленного на почтовом отделении, неслась музыка. И все побежали к почтовому отделению. Вдруг музыка резко оборвалась и прозвучало сообщение о том, что началась война. Мы бегом побежали домой в Марково. Прибежали в деревню и начали звонить в колокол, который висел на столбе. Собрались взрослые, хотели нас «отлупить» за баловство, ведь колокол можно было трогать только в самых крайних ситуациях. А мы звонили и плакали. Вскоре прибыл посыльный с почты. У него в сумке были повестки всем мужчинам призывного возраста. И так наша деревня стала почти женской, да были еще два старых деда».

Гуркова Анастасия Николаевна

с. Поддорье, Новгородская область

«Любимая, я уезжаю на фронт, жди адреса и жди меня»

«В воскресенье 22 июня 1941 года мы собрались с семьей отдохнуть, обсуждали, куда идти, в лес или на речку. В это время к нам в дом приходит Катя Никитина – телефонистка с телеграммой в руках для меня, подает мне листок, но его перехватил отец, прочитал один раз, второй и говорит, что за ерунда, какая-то шутка, отдает мне, в телеграмме написано «Любимая, я уезжаю на фронт, жди адреса и жди меня». Я прочитала и говорю, не понимаю, куда он уезжает, ведь собирался домой на каникулы, и посмотрела внимательно на Катю. Увидев Катино заплаканное опухшее лицо, я растерялась, а Катя говорит: «Николай Федорович, разве вы не знаете, ведь война, включите радио». Брат Витя включил, а там Левитан сообщает о вероломном нападении немцев. На всей границе уже несколько часов шли бои. Мы с отцом побежали к сельсовету (наш дом был на тихой улице, на краю села). Мы ничего не слышали, что происходит в деревне, а когда вышли на улицу, то я пришла в ужас: в центре и на улицах стоял такой плач, крики, причитания. Плакали дети, женщины, играли гармошки, пели и кричали мужчины, некоторые уже с вещами, готовые к отправке, другие подходили из других населенных пунктов, вещи укладывали на подводы (машин не было), а сами шли пешком, прощались с родными с надеждой на встречу. Настроение у всех мужчин было такое, будто они идут только побеждать. Некоторые, что постарше, уже были на войне в 1914-1916 г.г. кричали: «Ну, немчура, держитесь, мало вам дали в 14-м, теперь добавим так, что забудете навек дорогу в Россию», другие, успокаивая плачущих родных, обещали обязательно вернуться живыми и с победой, молодые пели и плясали под гармонь, шум, крики, слезы – все смешалось. Уходивших родных проводили далеко за село, с горечью возвращались в сразу опустевшие родные гнезда.... Колонна двинулась в районный центр. Вместе со всеми пошли и мы с отцом, надо было проститься с уходившими воевать родными. День был очень жаркий, людей возле средней школы собралось очень много. Люди разбились на группы, каждая из которых вели только для них дорогие разговоры, старались сказать друг другу самое дорогое, что не досказано и проститься, может быть навсегда. Мы проводили братьев мамы: Алексея, Ивана и Федора Воронцовых. Иван Григорьевич был председателем колхоза и погиб уже в 1943 году, Федор погиб в 1942 году, Алексей вернулся после тяжелого ранения и через полгода умер. Муж сестры отца, Николаев Михаил Васильевич, умер в госпитале в августе 1942 года, сестра Анна погибла под бомбежкой под Ленинградом в мае 1942 года. Уже в июле 1941 года на территории района стали создаваться партизанские отряды. Готовились к подпольной работе, создавались базы, готовился состав. Первым был создан на территории Поддорского и Белебелковского районов партизанский отряд «Первый сводный Ленинградского обкома ВКП(б)» под командованием присланного из Ленинграда командира П. Невского. В этот отряд ушел и мой отец, Иванов Николай Федорович. На базе района был создан местный отряд под командованием председателя райисполкома Н. П. Мирошниченко. В этот отряд ушли, и последний брат матери – Воронцов Василий и муж сестры, Ястребов Григорий Васильевич.

Гусева Анна Титовна, 1934 г.р.

д. Залесье, Холмский район

«Именно в этот день мы не знали, что началась война, услышали только через день»

До войны Анна Титовна жила в деревне Краськово Зайцевского сельсовета Холмского района. «Именно в этот день мы не знали, что началась война, услышали только через день. Немцы в нашу деревню пришли через год в 1942 году летом. Хотели разграбить, разорить колхозную пасеку. Моя сестра училась в педагогическом институте, умела говорить по-немецки. Поговорила, объяснила, что папа сейчас накачает мёд и потом непременно угостит их. Они послушали и не стали разорять пасеку. Потом нас эвакуировали в деревню Овинище Калининской области».

Дмитриева Ия Михайловна, 1932 г.р.

п. Демянск, Новгородская область

«22 июня был чудесный, солнечный день! И вдруг беда!»

В конце мая 1941 года я закончила 1 класс образцовой Демянской средней школы и перешла во 2-й класс. 16 июня мне исполнилось 9 лет. Отец на день рождение подарил мне красивую куклу с закрывающимися глазами (тогда это была редкость), поэтому радости моей не было конца. У куклы были светлые волосы, заплетенные в две косы, а по белому полотну платья разбросаны парами березовые листочки, причем один листик светло-коричневый, а другой – голубой.
Июнь – начало лета. Можно загорать, купаться. Ничто не предвещало грозы. 22 июня был чудесный, солнечный день! И вдруг беда! Утром 22 июня по радио мы услышали, что Германия без объявления войны, вероломно напала на нашу страну, Советский Союз. В 4 часа утра фашисты бомбили город Киев.
Сразу стало как-то страшно всем: и большим, и детям, словно затмение солнца произошло. Мы ещё не представляли до конца, что такое война, сколько горя и несчастий принесёт она.
В этот же день в летнем саду, где стояла открытая летняя эстрада, люди, не говоря ни слова шли на митинг, который открыл первый секретарь райкома партии товарищ Жуков. Он призывал людей к спокойствию, дисциплине, а мужчин – стать на защиту Родины. Успокаивая людей, он говорил, что Германия далеко, немцам к нам незачем идти, но всё же будьте бдительны!
Ранним утром 23 июня 1941 года наш отец, Зарывалов Михаил Иванович, попрощавшись с нами, ушел в райвоенкомат для отправки на фронт, хотя он и браковался по состоянию здоровья. Со мной оставался брат, которому шел третий год, и старушка бабушка Ганя, которая присматривала за нами по просьбе мамы. Мама в это время была на операции в Москве вместе с моей старшей сестрой Зоей.
Узнав о войне, она очень разволновалась, немедленно поехала в Москву из города Пушкино, чтобы купить билеты. Москва уже волновалась, лица людей посуровели. Билетов на поезд до станции Лычково было не купить. Но маме случайно повезло: на вокзале оказалась женщина, ехавшая в город Старая Русса на курорт. Она металась по вокзалу и не знала, что делать. А здесь мама предложила ей продать билеты, убеждая её посмотреть, что кругом твориться. И та продала, поверив в убедительность маминых слов.
Встреча родителей была в Лычкове неожиданной и мимолетной. Поняла мама, что война – страшная вещь, и что на руках у нее осталось трое детей, которых надо кормить, поить и от врагов защищать.
Враг стремительно двигался к Ленинграду и Москве. По плану эвакуации в Демянск начали прибывать дети из Ленинграда. Их размещали в школах и частных домах. Прибывали воинские части. Враг приближался к Демянску, начались бомбёжки. Правительством решено было эвакуировать детей в глубокий тыл, за Волгу и Урал. Первые машины прибыли на станцию Лычково. Вдруг немецкий налёт, бомбёжка... от детей осталось кровавое месиво. Сейчас здесь в память о трагедии поставлен памятник ленинградским детям.
С 7 на 8 сентября 1941 года фашисты вошли в Демянск, простояв здесь 1 год и 5 месяцев не продвинулись ни на шаг вперёд. Недаром впоследствии г.Демянск был назван «Демянским котлом», где немцам дали «Демьяновой ухи».
Хочется верить, чтобы ужасы прошедшей войны никогда не повторились!